Я неотрывно смотрела на экран телефона. На мутноватой картинке было отчетливо видно, как дядя Ваня входит в бабушкин дом. Мой дом.
Сердце застучало быстрее, во рту пересохло. Всё это время он знал!
Знал и молчал, прикидываясь добрым соседом, заботливым помощником, чуть ли не родственной душой.
— Что происходит, Оль? Что он там делает? — голос Кристины дрожал, срываясь на фальцет.
Я не ответила. Не могла. Мысли путались в голове, будто клубок ниток, который теребит взбесившийся котёнок.
Нахмурившись, я отвернулась к окну. За стеклом проносились редкие фонари придорожной полосы, отбрасывая блики на моё застывшее лицо.
Нужно было позвонить маме, немедленно.
Телефон в руке показался неожиданно тяжелым, будто весил целую тонну. Три гудка, и знакомый голос ответил:
— Олечка? Что случилось? Ты в порядке?
— Мам, скажи, пожалуйста, отчего умерла бабушка? — выпалила я без предисловий.
Повисла пауза, длинная и напряжённая словно натянутая струна.
— Зачем тебе это сейчас? — в голосе матери зазвучала тревога, смешанная с чем-то ещё. — Тебе ни к чему такие подробности. Ты там одна?
— Мам, пожалуйста. Мне нужно знать, — настаивала я, сжимая телефон так крепко, что пальцы побелели.
Она вздохнула, глубоко и прерывисто.
— От отравления. Какими-то травами. Доктор сказал, что это могло быть случайностью, но...
Телефон чуть не выскользнул из моих онемевших пальцев. Травы. У дяди Вани. Чай.
Мозаика начала складываться, и картинка получалась жуткая.
— Что? Что там? — затараторила Кристина, дергая меня за рукав куртки с такой силой, будто хотела оторвать.
— Мам, — мой голос звучал неестественно спокойно, как у робота, — пожалуйста, не задавай лишних вопросов и вызови полицию сюда. В дом проникли. Дальше мы сами разберемся. Просто сделай это.
Мать пыталась что-то возразить, задать вопросы, но я быстро закончила разговор, нажав на красную кнопку.
Кристина смотрела на меня расширенными от страха глазами.
Она так нервничала, что не заметила, как начала жевать свой платочек словно маленький ребёнок.
— Ты чего там надумала? — спросила она, заметив мой взгляд.
Я медленно положила руку на её холодную ладонь.
— Успокойся, — сказала я, хотя сама чувствовала, как внутри всё дрожит. — Мы во всем разберемся. Просто доверься мне.
***
Мотор заурчал, когда я повернула ключ зажигания.
Съехав с обочины, я резко развернула машину, чувствуя, как шины цепляются за гравий, разбрасывая мелкие камушки.
— У тебя же есть шокер? — спросила я Кристину, не отрывая взгляда от дороги.
Та принялась судорожно копаться в своей необъятной сумке, будто искала клад на пиратском острове.
Через несколько секунд она победоносно вытащила маленький черный предмет и помахала им в воздухе.
— Вот! Мамка заставила носить, когда я на вечерние курсы записалась. Думает, на меня каждый второй маньяк охотится!
— Отлично, — я прищурилась, глядя на дорогу, вьющуюся змеёй впереди. — У меня теперь очень много вопросов к этой парочке. Ох, как много...
Я вдавила педаль газа, и машина рванула вперед.
Указатель скорости подпрыгнул, но я лишь сжала руль крепче.
Через пятнадцать минут свернула на песчаную дорогу, ведущую в деревню, и остановила машину у первого дома, выключив фары.
— Почему ты здесь остановилась? — Кристина удивленно посмотрела на меня, приподняв брови. — До твоего дома ещё метров триста.
— Чтобы не спугнуть. Пройдемся пешком.
Кристина кивнула, схватила свою сумку размером с небольшой чемодан, и мы выбрались наружу.
Прохладный вечерний воздух окутал нас ознобом, будто мокрое полотенце.
Я понимала, что это не просто розыгрыш или игра воображения.
Дело серьёзное, очень серьёзное. И на всей этой чертовщине пора поставить крест.
— Главное не шуметь, — прошептала я, и Кристина закивала так энергично, что чуть не сломала шею.
Мы шли молча, ступая осторожно, словно кошки. Уже стемнело, и единственным освещением служили редкие звезды да тусклые лампочки над заборами деревенских домов.
Полиция приедет явно не раньше, чем через час — тут до города путь неблизкий. Главное, удержать эту парочку до их приезда.
— Слушай, а вдруг они вооружены? — Кристина схватила меня за локоть. — Может, не стоит соваться? Я, конечно, не трусиха, но и жить хочется.
— Поздно давать задний ход, — отрезала я. — Они что-то замышляют в моём доме. В моём!
Минут через десять показался бабушкин дом, тёмный силуэт на фоне вечернего неба.
Кристина заглянула через щель в заборе и прошептала:
— В окне горит свет. Они там.
Она прошла мимо своей машины, которую оставила неподалеку от дома, и погладила по капоту, словно извинялась, что оставила в одиночестве.
Мы осторожно подошли к калитке, медленно открыли ее, стараясь не скрипеть петлями, и бесшумно пробежали к двери.
Я схватилась за ручку и повернулась к Кристине.
— Нужно резко открыть и попасть внутрь, чтобы они не разбежались. Ты готова? — шёпотом спросила я. — Шокер наготове?
Кристина провела рукой по лбу, стирая выступившие капельки пота и решительно кивнула, сжав губы.
***
Я дернула за ручку так сильно, что дверь с резко распахнулась, ударившись о стену.
Мы ворвались внутрь и застали их на кухне. Дядя Ваня вскочил так резко, что опрокинул стул, а Кристина выставила перед собой шокер и прокричала театральным голосом, будто в дешёвом сериале:
— Никому не двигаться! Работает ОМОН!
Дядя Ваня тут же опустился на стул, а я уставилась на женщину напротив.
— Ну здравствуй, бабушка Варя, — произнесла я, глядя ей прямо в глаза. — Какими судьбами?
Она сидела хмурая и неподвижная как каменное изваяние. В ее взгляде читалась такая ярость, что мне показалось — еще мгновение, и она набросится на меня, словно разъярённая тигрица.
Я заметила, как ее пальцы дрогнули и потянулись к ножу, лежащему на столе.
— Даже не думай, — я шагнула ближе, чувствуя, как адреналин разливается по венам. — Мы пришли не одни. Ребята ждут нас на улице. Бежать некуда. Разве что в тюрьму, и то под конвоем.
Варя замерла. Ее рука застыла на полпути/
Я подошла к столу и присела напротив нее, чувствуя, как напряжение сгущается вокруг нас словно туман над болотом.
— Вам всё равно уже никуда не деться, поэтому давайте поговорим по душам, — сказала я ровным голосом. — Что вы здесь делаете?
Варя посмотрела на меня с выражением безысходности, тяжело выдохнула и медленно стянула с головы платок.
Длинные седые волосы рассыпались по ее плечам как серебряный водопад.
В тусклом свете лампы она выглядела старой и усталой, лишённой всяких сил.
— Зачем ты отравила мою бабушку? — спросила я напрямик, глядя ей в глаза.
***
— Никого я не травила, милая, — спокойно ответила Варя, разглаживая платок на коленях, — я просто хотела немного пожить со своим Ванечкой. Неужто нельзя?
Она положила руку ему на плечо и нежно погладила.
Я нахмурилась, не понимая, о чем речь.
Кристина, которая всё это время стояла с вытянутыми руками, держа шокер, словно пистолет в боевике, наконец опустила их и подошла ближе ко мне.
Её любопытство явно пересилило страх.
— Ты хоть знаешь, через что мне пришлось пройти за всю жизнь? — Варя заговорила тише, но с какой-то внутренней силой, от которой мурашки побежали по коже. — Я убегала из родной деревни, жила в чужом доме, у местной колдовки, существовала в тени. Как мышка полевая, шуршала по углам, чтоб никто не приметил.
Она говорила с горечью, раскладывая слова словно карты на стол.
Варя положила свою морщинистую руку поверх руки Вани, словно защищая сокровище.
И тут меня осенило. Тот жених, которого отвадила Варя от бабушки Нины... это и был дядя Ваня!
Я уставилась на него, не в силах поверить.
— Так это вы? Вы тот самый жених?
Он ничего не ответил, только повернул голову и посмотрел на Варю долгим взглядом, полным невысказанных слов.
Затем перевел взгляд на меня.
— Да, внучка. Я тогда рассказывал о себе. Что ж теперь скрывать-то? Всё одно правда наружу выползла.
Я отшатнулась, будто меня ударили по лицу. Внучка? Это что ещё за новости?
— Какая я вам внучка? Вы что, совсем из ума выжили?
***
Дядя Ваня провел рукой по лицу, словно хотел убрать невидимую паутину лет.
Он тяжело выдохнул. В его глазах читалась усталость человека, который слишком долго носил в себе тяжелую тайну.
— А то и значит, — сказал он хрипло, — перед тем как Варя покинула нашу деревню, она родила. Ребенка забрала её мать и сказала, что она больше не имеет на него никакого права. Мол, опозорила семью, так иди с глаз долой.
Кровь отхлынула от моего лица. Я почувствовала, как комната начинает кружиться вокруг меня.
— Что это был за ребенок? — спросила я напряженно, едва шевеля губами. — Это была девочка?
— Девочка, конечно, — кивнул он, глядя мне прямо в глаза. — Твоя мама. Вот так выходит, что я тебе дедом прихожусь, а не просто дядей соседским.
Я вскочила и начала ходить по комнате, схватившись за голову.
Мир вокруг меня рушился, переворачивался с ног на голову, как в дурацком аттракционе.
— Этого не может быть, — бормотала я, натыкаясь на стулья, — этого просто не может быть! Чушь какая-то! Бред сивой кобылы!
— Олечка, успокойся, пожалуйста, — Кристина подошла и попыталась меня обнять. — Присядь, выдохни.
Я глубоко вдохнула, на пару секунд закрыла глаза, а потом вернулась за стол.
Внутри всё кипело, но я заставила себя сохранять внешнее спокойствие. Нужно было выяснить всё до конца.
— А ты думаешь твоя бабушка Нина была святой? — дядя Ваня наклонился вперед. — Да она мать твою потихоньку подпаивала всякими травками, чтобы внушить, что никого кроме нее у нее нет. Как щенка на привязи держала! Своими зельями весь разум отшибала.
Варя провела рукой по своим седым волосам, расправляя невидимые пряди.
— Я когда вернулась, Ваня меня даже не сразу узнал, — проговорила она тихо, словно боялась, что стены услышат. — Она и его всю жизнь подпаивала, чтобы ходил как оглушенный и ничего не помнил.
— И что, теперь вы хотите сказать, что моя бабушка Нина была какой-то злодейкой?
— Золотце моё, — Варя покачала головой, — не бывает людей только чёрных или только белых. Все мы разные, все со своими тараканами в голове. Только у кого они маленькие, а у кого — с кошку размером.
***
Я не выдержала и выскочила из дома, словно за мной гнались все черти ада.
Мне нужен был воздух, много воздуха.
Я присела на ступеньку крыльца и уткнулась головой в колени.
Звезды над головой равнодушно мерцали. Как они могут так спокойно светить, когда моя жизнь только что перевернулась с ног на голову?
Разве не должен пойти дождь, или начаться гроза, или случиться ещё что-нибудь драматичное?
Вскоре скрипнула дверь, и рядом опустилась Кристина. Она молча положила руку мне на плечо, и в этом жесте было больше поддержки, чем в любых словах.
За забором внезапно замигали синие сирены, разбивая темноту ночи.
— Это полиция приехала, — тихо произнесла Кристина. — Что теперь делать будем?
Я подняла голову и увидела, как у забора останавливаются две патрульные машины. Пришлось встать и направиться к ним на ватных ногах.
Им я объяснила, что это был ложный вызов.
Мол, на самом деле, сосед увидел дым в доме и предотвратил пожар. Всё хорошо, просто недоразумение вышло.
Сотрудник смотрел на меня с подозрением.
— Эх, молодёжь, всё им шуточки. А у нас из-за вас выезд, бензин казённый жгём.
Мне пришлось потратить несколько минут на составление протокола о ложном вызове. Меня предупредили, что придется заплатить штраф.
— Ничего страшного, — кивнула я и медленно пошла обратно к дому, чувствуя себя совершенно опустошённой.
Бабушка Варя и дядя Ваня так и сидели за столом, не шелохнувшись, словно ждали приговора.
Мы с Кристиной тихо вошли на кухню и снова сели за стол. Кристина выглядела растерянной и постоянно теребила прядь волос.
— Прости, что пришлось именно так знакомиться, — сказала Варя и положила свою морщинистую руку на мою.
Ее прикосновение было теплым и неожиданно успокаивающим, словно я знала эту женщину всю жизнь.
Я перевела взгляд на дядю Ваню. Столько вопросов вертелось на языке, но почему-то вырвался только один:
— А как же ваша жена?
***
Дядя Ваня нахмурился, и глубокие морщины прорезали его лоб.
— Лариса была замечательной женщиной, — произнес он с горечью. — Только зря она дружила с Ниной. Зря, ох зря! Говорил ей — держись подальше, да разве ж бабы слушают?
Он помолчал, собирался с мыслями.
— Тебе наверное не рассказывали, но она тоже умерла от отравления. Нина пригласила ее на ужин, видимо, что-то спутала, и подсыпала не то в еду. Знаешь, как это бывает со старыми людьми? То соль с сахаром перепутают, то ещё чего. Только вот у твоей бабки не соль со специями стояли, а травки разные.
Я не могла поверить своим ушам, словно кто-то вылил на меня ушат ледяной воды. Кристина тихо ахнула и прикрыла рот рукой.
— Прямо тут их двоих и нашли на полу, — дядя Ваня указал рукой на место, где сидели мы с Кристиной. — Как два мешка с картошкой валялись, прости господи.
Кристина тут же подпрыгнула и отскочила на метр назад, чуть не опрокинув стул, будто под ней разверзлась земля.
— Тебе неприятно это слушать, внучка, — сказал Ваня, посмотрев на меня, — но твою бабушку не зря называли ведьмой в деревне. Слухов было много, но она всю жизнь ненавидела свою сестру, все колдовала над ее фотографией.
Я вдруг вспомнила ту фотографию на чердаке, заляпанную парафином.
Так это была фотография бабушки Вари, а не Нины!
Я встала и достала телефон. Только сейчас я подумала, что мама, наверное, извелась от беспокойства после моего странного звонка.
Отойдя в сторону, я ей позвонила. Она ответила после первого гудка, будто держала телефон в руке.
— Мам, всё в порядке, — сказала я, стараясь говорить спокойно. — Просто ложная тревога. Извини, что напугала.
— Ты уверена? — голос матери звучал встревоженно. — Может, мне приехать?
— Нет-нет, всё нормально, — я попыталась придать голосу беззаботность. — Просто... показалось.
Я не стала ничего ей рассказывать. Пусть всё произошедшее останется в этом доме, по крайней мере пока.
Нужно самой всё обдумать, переварить информацию. Как говорится, утро вечера мудренее.
Закончив разговор, я повернулась к Кристине.
— Собирай свои вещи. Нам пора.
Я тоже начала собираться. Голова гудела от избытка информации. Когда всё было готово, я подошла к столу и положила перед бабушкой Варей ключи от дома.
— Возможно, я сюда еще вернусь, чтобы нормально во всем разобраться, — сказала я, — но сейчас мне нужно отдохнуть. Столько всего свалилось... Я должна подумать.
***
Мы с Кристиной вышли на улицу, нагруженные вещами как два муравья.
Я обернулась и увидела, как в окно смотрят бабушка Варя и дядя Ваня.
Их силуэты застыли за занавеской, словно фигуры с пожелтевшей фотографии, найденной на чердаке.
Мы погрузили вещи в машины.
Путь начался в тишине. Кристина ехала следом за мной, держась на расстоянии нескольких метров.
Через несколько километров заработало радио. Зазвучала какая-то спокойная мелодия.
Я то и дело поглядывала в зеркало заднего вида, чтобы убедиться, что Кристина не отстала.
Фары ее машины светились двумя яркими точками позади, словно глаза ночного зверя, крадущегося по следу.
Дорога стелилась перед нами черной лентой, унося прочь от деревни, от старого дома, от семейных тайн, которые десятилетиями хранились под крышей бабушкиного дома.
Но я знала, что не смогу убежать от правды. Рано или поздно мне придется вернуться и узнать всё до конца.
А пока мы просто ехали вперед, навстречу рассвету, оставляя позади мрачное наследство моей бабушки, наследство, которое оказалось гораздо более запутанным и пугающим, чем простой деревенский дом с садом и скрипучими половицами.