Я открыла глаза и уставилась в темноту. Сонливость улетучилась мигом, когда я посмотрела в окно.
Двор купался в лунном свете — неестественно ярком, почти серебристом.
И тут я заметила её. На лавочке возле бани сидела фигура. Я протёрла глаза, вглядываясь внимательнее.
Нет! Невозможно! Это был до боли знакомый силуэт. Это же моя бабушка, которой не стало год назад.
Я быстро накинула халат, висевший на спинке стула, нащупала на деревянном комоде керосиновую лампу. Чиркнула спичкой, и комната озарилась жёлтым, танцующим светом.
Я бросилась к входной двери, с усилием потянув её от себя.
Дверь была с тяжёлыми старыми пружинами, и с первого толчка она даже не поддалась.
По телу пробежал холодный ветер. Меня передернуло. Конец июля, а такой мерзлячий воздух.
Я направила свет лампы в сторону бани и замерла. Силуэт теперь стоял, неясно очерченный в полумраке, но я бы узнала его из тысячи.
— Бабушка? Как же это возможно?
***
Мама никогда не рассказывала о своём детстве в деревне. Сколько бы я ни пыталась — вытянуть из неё хоть крупицу воспоминаний было сложнее, чем найти иголку в стоге сена.
— Не помню я ничего такого, Оленька, — отмахивалась она, нервно поправляя волосы и отводя взгляд. — Ну что тебе рассказывать? Деревня как деревня. Грязь, скотина, работа в огороде с утра до ночи.
Это казалось мне невероятным. Сама я помнила себя лет с трёх — ярко, отчётливо, словно цветные фотографии, сохранившиеся в памяти.
Мороженое в парке, синее платье с бабочками, как упала с велосипеда и как папа дул на коленку.
Да, возможно, мои воспоминания были сильно приукрашены детской фантазией, но они были чёткими, живыми, почти осязаемыми.
Ещё загадочнее выглядели отношения мамы с бабушкой. Они почти не общались.
Мама никогда не звонила первой, отвечала односложно, если бабушка сама выходила на связь.
Словно между ними пролегла невидимая пропасть, которую никто не желал преодолевать.
Холодная вежливость — вот как можно было охарактеризовать их общение.
— Мам, почему вы с бабушкой так редко разговариваете?
— У взрослых свои отношения, Оля. Вырастешь — поймёшь, — отвечала мама.
Я же, напротив, обожала свою бабушку Нину.
Она часто гладила меня по волосам своими теплыми руками, от которых пахло тесто.
Её тихий голос всегда меня успокаивал, особенно когда она рассказывала сказки перед сном.
Летом я всегда ездила к ней в деревню, невзирая на часы в машине.
Эти поездки стали для меня особым ритуалом, частью жизни, которую я ни на что не променяла бы.
Страшное известие застало меня врасплох. Маме позвонили из деревни в обычный вторник. Я вернулась с работы и увидела её сидящей на кухне с пустым взглядом.
— Мам, что случилось?
— Бабушки больше нет, — сказала она тихо, и мой мир вдруг сжался до точки.
Я не могла поверить. Не хотела. Отказывалась принимать эту реальность, где бабушки больше нет, где я никогда не увижу её улыбку и не услышу её голос.
На похороны я не поехала. Не нашла в себе сил.
Вместо этого я провела день в своей комнате, перебирая фотографии и вспоминая каждое мгновение, проведённое с ней. Мама с отцом поехали в деревню без меня.
***
Они вернулись через два дня. Я встречала их у подъезда. Уже издалека было видно, что с отцом что-то не так.
Он шёл, опустив голову, и даже не заметил меня. Тёмные круги под глазами говорили о бессонной ночи.
Он бормотал что-то себе под нос, чертыхался, то и дело поглядывая на маму каким-то странным взглядом.
— Больше туда ни ногой, — буркнул он, закидывая рюкзак в кладовку. — Этот дом... чтоб его! Пусть стоит заколоченный!
Я попыталась расспросить маму, что случилось. Мы остались на кухне, когда отец ушёл в душ.
— Мам, что с папой? Что там произошло?
Она лишь пожала плечами, но взгляд её забегал, как у человека, который что-то скрывает.
— Папа просто не выспался. Сам знаешь, он не привык спать в деревне. Воздух там... иной. Непривычно городскому человеку.
Но я-то видела — она что-то не договаривает.
Утром мама позвала меня на кухню, когда отец ушёл на работу.
— Оль, нужно поговорить.
Я устроилась за столом, чувствуя, что разговор будет непростым.
Мама вытащила из сумки прозрачную папку с документами, вытащила один лист и положила передо мной.
— Это завещание. Она оставила тебе свой дом и участок.
Я взяла бумагу и уставилась на строчки строгого текста.
— Почему бабушка оставила все мне, а не тебе?
Мама вздохнула и на мгновение прикрыла глаза, будто собираясь с силами.
— Вы с ней всегда были близки. Я даже не удивилась. Она любила тебя.
***
— Что будешь делать с домом? — спросила мама через неделю, когда я официально вступила в наследство.
По телевизору шла какая-то передача, но мама выключила звук.
— Поеду туда на месяц, — ответила я, наблюдая за реакцией мамы. — Хочу пожить, привести дом в порядок. Может, сделаю ремонт, если потребуется.
Мама удивлённо подняла брови.
— В такую глушь? Там даже интернета нет. Чем ты займёшься? Магазин один на всю деревню, и тот работает по странному расписанию.
— Как раз отдохну от всей этой городской суеты. Почитаю, погуляю по лесу. Может, наконец, начну тот роман, о котором Пушкин писал в Евгении Онегине.
Мама нахмурилась. Её лицо стало серьёзным, почти суровым.
— Лучше продай этот дом, Оля. Там происходят странные вещи.
— Какие ещё вещи? Ты о чём?
Она замолчала, будто взвешивала, стоит ли продолжать. Она избегала моего взгляда.
— Это поэтому папа вернулся сам не свой? — надавила я, чувствуя, что близка к разгадке.
— Он... не мог уснуть там, — мама понизила голос, словно боялась, что нас подслушают, хотя мы были одни в квартире. — Говорил, что видел какие-то силуэты. Слышал звуки. Голоса. Будто кто-то ходит по дому ночью, шепчется за стеной.
— Может, ему просто приснилось? Незнакомое место, стресс...
— Не приснилось. Он не спал вообще. Всю ночь просидел на кухне с включённым светом. А к утру умолял меня уехать.
Я усмехнулась и откинулась на спинку дивана. В детстве я зачитывалась книгами о паранормальном, коллекционировала городские легенды.
— Теперь я точно туда поеду, — заявила я с вызовом. — Хочу всё увидеть своими глазами.
Мама посмотрела на меня долгим взглядом, в котором читалось беспокойство.
— Ты всегда была упрямой, прямо как... — она осеклась, не закончив фразу.
— Как бабушка?
***
Июльское солнце нещадно палило, превращая асфальт во дворе в раскалённую сковородку.
Я грузила вещи в багажник своей машины, чувствуя, как футболка прилипает к спине.
Мама вынесла из дома ещё одну сумку. Тяжёлую, судя по тому, как она её несла.
— Зачем тебе столько вещей? — спросила она, глядя на коробки в багажнике. — Ты на месяц едешь, а не на год.
— Зато все необходимо под рукой.
Когда все приготовления были закончены, мама посмотрела на меня и положила свои руки мне на плечи.
— Не задерживайся там, хорошо? И если что-то покажется странным — сразу возвращайся. Не геройствуй. Обещаешь?
— Мам, мне не пять лет. Всё будет хорошо. Не волнуйся. Что может случиться в тихой деревне, где половина домов пустует?
Мы обнялись. Я села за руль, помахала ей и тронулась с места. В зеркале заднего вида отражалась её фигура. Она стояла, глядя вслед машине, пока я не свернула за угол.
Путь предстоял неблизкий, а ещё нужно было заехать в супермаркет за свежими продуктами.
Я припарковалась у торгового центра и направилась внутрь, мысленно составляя список покупок.
В торговом центре я катила тележку между рядами, раздумывая, что ещё может понадобиться в деревенской глуши. Овощи? Фрукты? Мясо?
Хлеб быстро заплесневеет в жару, лучше взять муку и печь самой, как бабушка учила.
Неожиданно кто-то тронул меня за плечо.
— Олька! Вот это встреча! Сто лет тебя не видела!
Я обернулась и увидела сияющую улыбку Кристины, моей университетской подруги.
Длинные светлые волосы, веснушки на носу, яркое летнее платье. Она совсем не изменилась с тех пор, как мы виделись в последний раз почти год назад.
— Крис! Какими судьбами? Ты же вроде в другом районе живёшь!
— Да вот, затарилась к вечеринке, — она показала на свою тележку, полную чипсов, газировки и готовых закусок. — У Димки днюха, решили у него на даче отметить. А ты какими судьбами?
— В деревню еду, — я показала на свою тележку. — Она мне его оставила в наследство. Решила пожить там месяц, отдохнуть от города.
— Ничего себе! А я как раз думаю, где отпуск провести. Путёвки дорогие, на море все уже были, все направления заезженные...
— Приезжай ко мне! — предложила я спонтанно, не успев обдумать эту идею. — Там свежий воздух, лес рядом, речка чистая. Красота! Места в доме полно, даже отдельная комната есть.
— А ты знаешь, это отличная идея! Скинь мне геометку. Разберусь с работой и приеду! А то в городе невыносимо жарко, плавимся как свечки.
Мы попрощались, и я направилась к кассе. На часах было уже десять утра. Чертыхнувшись про себя, я поспешила к машине.
Теперь приеду в деревню затемно.
Дорога оказалась утомительной. Трасса была забита грузовиками, кондиционер в машине барахлил, а навигатор периодически терял сигнал.
Но звонки мамы и сообщения от Кристины скрашивали скучное путешествие.
К вечеру я свернула с основной трассы на узкую дорогу, которая становилась всё хуже с каждым километром. Меня поприветствовал указатель с надписью "Костяное".
Деревня казалась пустой. Лишь в паре окон мерцал свет.
Я медленно ехала по единственной улице, вглядываясь в темноту за лобовым стеклом и пытаясь вспомнить дорогу к бабушкиному дому.
Остановила машину у забора и вышла, вдыхая вечерний воздух.
Перетаскивая вещи в дом, я старалась не думать о маминых предостережениях.
Чем больше я находилась здесь, тем больше все эти страхи казались надуманными.
Обычный старый дом, немного запущенный, но вполне крепкий и уютный.
Я щёлкнула выключателем в прихожей. Лампочка загорелась на секунду и с треском погасла. Отлично, ещё и электричество барахлит!
Включила фонарик на телефоне. Когда перетащила все вещи, на часах уже было двенадцать. Я отключилась, едва коснувшись подушки.
***
Неожиданный шум вырвал меня из сна. Я резко села на кровати.
За окном раздавались какие-то звуки. То ли шаги, то ли шорохи, будто кто-то ходил по двору.
Я подошла к окну. Отодвинула выцветшую занавеску с мелким цветочным узором.
Луна освещала двор почти как днём. И на лавочке у бани я увидела её — бабушку. Она сидела, склонив голову, будто в глубокой задумчивости.
У меня перехватило дыхание. Это невозможно! Но я отчётливо видела её силуэт, каждую линию, каждый изгиб.
Я протёрла глаза, думая, что это морок, видение, игра теней. Но она осталась — такая же реальная, как деревья вокруг.
Накинула халат, висевший на двери, нащупала на столе керосиновую лампу. Забыла поставить телефон на зарядку, и он сел.
Чиркнула спичкой — пламя осветило комнату тёплым жёлтым светом.
С трудом открыв тяжёлую входную дверь, я вышла во двор.
Прохладный ветер обдал лицо, заставив поёжиться.
— Бабушка? Как же так? Тебя ведь...
Силуэт повернулся ко мне, но я не могла разглядеть лица в тени от навеса над лавочкой.
Неожиданно поднялся сильный ветер. Возник из ниоткуда, закружил пыль густым облаком. Мне пришлось зажмуриться и отвернуться, прикрывая глаза руками.
Когда ветер утих так же внезапно, как и появился, я снова посмотрела в сторону бани, щурясь и пытаясь проморгаться. Там никого не было.
Сжимая в руке керосиновую лампу, я поспешила обратно в дом.
И застыла.
Кровать, на которой я спала ещё пять минут назад, теперь стояла у противоположной стены.