Чаша. Странная жижа тёмного цвета. Женские руки.
Меня окружили и начали поливать этой дрянью, зачерпывая из чаши широкими движениями.
Первые капли попали на волосы, потекли по вискам, оставляя липкие дорожки. А потом мир вокруг поплыл.
Голова закружилась, будто я выпила крепкого вина. Силуэты женщин расплылись, начали двоиться и множиться.
Будто сквозь толстые древние стены доносилось мелодичное бормотание.
Слова которого я не понимала, но чувствовала их вибрацию каждой клеточкой тела.
Время застыло. Всё, что произошло дальше, помню обрывками, словно кто-то вырезал куски моей памяти.
Они переодели меня в какую-то грубую тряпичную одежду.
Куда-то вели, поддерживая под локти. По лестнице. К комнате с тяжёлой деревянной дверью.
Очнулась я только утром. От тела несло мерзко, как от застоявшегося болота.
В комнату вошла Варя с аккуратно сложенными чистыми полотенцами в руках.
Она отвернулась и начала раскладывать их на полке.
Я быстро сунула руку под подушку. Чёрная монета — мой единственный шанс — всё ещё была там.
Я нащупала её рельефные края — есть!
Вскочив с кровати, я в три шага оказалась рядом с Варей, схватила её за руку и развернула к себе.
— Ничего не говори, — зашептала я ей на ухо. — Просто слушай внимательно. Сегодня вечером приведи детей ко мне в комнату. Нам надо бежать отсюда.
Варя испуганно замотала головой, в глазах мелькнул ужас.
Я обхватила её лицо ладонями, заставляя смотреть мне прямо в глаза.
— Сегодня всё закончится, но оставаться здесь больше нельзя, понимаешь?
Я вдруг почувствовала странную вибрацию, которая начала распространяться от груди к кончикам пальцев и сконцентрировалась в ладонях. Варя замерла.
Страх в её глазах исчез, будто его стёрли ластиком.
Она молча кивнула и вышла из комнаты, аккуратно прикрыв за собой дверь.
***
Мне срочно нужно было смыть с себя всю эту мерзость после вчерашнего обряда. Что это вообще было?
Я посмотрела на себя в зеркало — уставшее лицо с тёмными кругами под глазами.
Волосы слиплись в противные склизкие пряди, кожа казалась серой.
Я забралась в ванну, задёрнула шторку и включила тёплую воду. Благодать!
Струи воды смывали остатки вчерашнего кошмара, возвращая мне ясность мысли.
Но через минуту я поняла, что в ванную кто-то зашёл.
Я осторожно дёрнула край шторы и застыла.
Как ни в чём не бывало перед зеркалом стояла Ирина Сергеевна и поправляла свой макияж.
Словно собиралась на светский приём, а не прозябала в этой богом забытой деревне.
— Сегодня у тебя важный день, милочка. Приготовься как следует.
Я провела рукой по лицу, убирая капли воды со лба.
— Скоро тебе принесут свадебное платье, — продолжила она, поправляя волосы. — Примерь его. Если что не так, скажи Варе — она подошьёт.
Закончив своё представление, она поправила мизинцем губную помаду и вышла, оставив после себя шлейф приторных духов.
Я задёрнула штору и продолжила мыться.
— Я уже приготовилась, — сказала я вслух. — Только вам это совсем не понравится.
Через десять минут я вышла из ванной, протёрла рукой запотевшее зеркало и долго вглядывалась в своё отражение.
Казалось, я помолодела на несколько лет, смыв эту противную слизь.
Завернулась в полотенце, высушила волосы и вышла в комнату.
На кровати уже лежало платье и фата. Чёрныое платье, как смоль. Всё это выглядело как наряд для похорон, а не для свадьбы.
Я наклонилась и принюхалась. Опять этот мерзкий запах.
— Ничего, — произнесла я, выпрямляясь. — Осталось совсем недолго.
***
Вскоре вернулась Варя и помогла мне переодеться. Это оказалось настоящей пыткой.
Жёсткое, колючее, будто портной нарочно оставил в нём все иголки.
Я взяла Варю за руку, сжав её прохладные пальцы.
— Будь готова.
Она молча кивнула.
Когда за окном стемнело и комнату наполнили синие сумерки, пришёл. Он протянул руку.
— Пора. Жених заждался.
Я подала свою, стараясь не выдать отвращения, и он повёл меня на первый этаж.
Весь дом снова был увешан свечами, их тусклый свет создавал гротескные тени на стенах.
Спустившись по главной лестнице, он направил меня к неприметной двери под ней.
Я сразу поняла — он ведёт меня в подземную церковь.
Платье нещадно кололо тело при каждом шаге, но я терпела.
Мы начали спускаться по витиеватой бесконечной лестнице, каждый поворот которой уводил нас всё глубже под землю.
Я потеряла счёт времени. Но вскоре мы оказались в той самой церкви с высокими сводами.
Стоял полумрак, разбавляемый лишь светом редких свечей.
Игнат крепко держал меня за локоть и провёл между каменными колоннами к центру зала.
Я сразу увидела Ирину Сергеевну. Она стояла за массивной деревянной стойкой с огромной чёрной книгой.
Чуть ближе, спиной ко мне, стоял Гриша в чёрном костюме.
Он обернулся, услышав наши шаги, и улыбнулся своей мерзкой улыбкой.
Игнат подвёл меня и остановил слева от жениха.
Гриша тут же схватил меня за руку и сильно сжал.
— Я же говорил, ты будешь моей, — прошептал он хрипло, не сводя с меня жадных глаз. — Теперь навсегда.
— Тихо! — вдруг громко сказала Ирина Сергеевна и строго посмотрела на Гришу. — Соблюдай правила.
Она снова уткнулась в книгу и через несколько секунд начала что-то бормотать на непонятном языке.
Я не понимала ни слова, но чувствовала, как от каждого произнесённого звука становится тяжелее дышать.
Попыталась освободить руку, но Гриша сжал её ещё сильнее, впиваясь ногтями в кожу.
Ирина Сергеевна начала произносить свою тарабарщину громче, почти нараспев.
В какой-то момент мне показалось, что фата на моей голове превратилась в терновый венец и начала впиваться в кожу острыми шипами.
Я почувствовала, будто с головы течёт тёплая кровь, но боялась поднять руку и проверить.
Наконец Ирина Сергеевна замолчала, захлопнув книгу с глухим стуком.
Подошёл Игнат и легонько подтолкнул меня в спину.
Мы с Гришей приблизились к стойке. Ирина показала руками, что нам нужно склонить головы, и произнесла что-то короткое и отрывистое.
Через мгновение церемония была закончена.
***
Игнат снова вывел меня из церкви, крепко держа за локоть.
Гриша и его мать остались внизу. Я опять оказалась на бесконечной лестнице, поднимаясь по ступеням.
Казалось, они никогда не закончатся.
— Гриша зайдёт к тебе в полночь. Будь послушной, — произнёс Игнат, когда мы уже приближались к выходу.
В его голосе звучало плохо скрываемое злорадство.
— Зачем? — спросила я, хотя прекрасно понимала ответ.
— Глупая, что ли? Это ваша первая брачная ночь, — сказал он с гадкой усмешкой. — Сделаете мне племянников. Гришка давно о тебе мечтал.
Он проводил меня до комнаты и удалился, напоследок бросив на меня странный взгляд.
Как только дверь за ним закрылась, я быстро начала снимать это ужасное свадебное платье, которое царапало кожу.
Подбежала к зеркалу в ванной и внимательно осмотрела свой лоб.
Ни крови, ни даже малейших царапин — ничего не было, хотя я была уверена, что что-то острое пронзило мою кожу во время церемонии.
Я быстро переоделась и принялась собирать простыни с кровати.
Через несколько минут в дверь тихонько постучали, и вошла Варя с двумя детьми.
Я махнула ей рукой, чтобы она подошла ближе и помогла мне.
Варя моментально поняла, что нужно делать.
Мы быстро связали простыни в импровизированный канат.
Когда всё было готово, я осторожно открыла окно, сбросила наш канат вниз и крепко привязала его конец к ножке массивного дубового стола.
На улице уже стемнело, звёзды ярко светили на безоблачном небе.
— Я спущусь первой, потом дети, — сказала я, проверяя узлы. — Если что-то пойдёт не так, беги с детьми к западной окраине леса. Варя кивнула, сжимая руки детей.
Я перелезла через подоконник, крепко схватившись за простынный канат.
Медленно начала спускаться, аккуратно цепляясь ногами за неровности стены дома.
Оказавшись на земле, я огляделась — никого — и подала знак Варе.
Первой начала спускаться девочка лет десяти с тонкими косичками.
Я слышала, как Варя тихо сказала ей:
— Держись крепко, ничего не бойся. Рита тебя поймает.
Девочка медленно начала спускаться. Когда она оказалась на достаточной высоте, я подхватила её за талию и аккуратно поставила на землю.
Дальше полез мальчик — юркий, худенький.
Он энергично перебирал руками и ногами, и ему даже не потребовалась моя помощь.
Спрыгнув с высоты примерно метра, он гордо выпрямился рядом с сестрой.
Наконец подошла очередь Вари.
Она неуклюже перелезла через подоконник, схватилась за простыню и чуть не сорвалась в самом начале.
Девочка ахнула, прикрыв рот ладошкой.
— Всё хорошо, дочка, — сказала Варя, стараясь повернуть голову в её сторону. — Мама справится.
Через минуту, после нескольких опасных моментов, ей удалось спуститься. Я помогла ей встать на ноги.
— Бежим! — скомандовала я, указывая в сторону леса. — У нас мало времени.
***
Я прекрасно знала, куда нам нужно идти.
Мы выбежали со двора особняка и направились в сторону густого леса.
Было так темно, что тропинка едва виднелась в свете луны.
Я то и дело оборачивалась, проверяя своих спутников. Девочка бежала прямо за мной, крепко сжимая в руке какую-то маленькую веточку.
Мальчик иногда подталкивал её в спину, чтобы та не отставала.
Варя, несмотря на усталость, держалась хорошо и бежала позади, замыкая нашу маленькую группу.
Через несколько минут мы вышли к одинокому дому на краю леса — жилищу Вадима.
В окнах горел тёплый жёлтый свет, из трубы поднимался дым.
— Слава Богу, — произнесла я, тяжело дыша. — Он дома.
Только мы подошли к калитке, как позади раздался оглушительный взрыв, от которого земля задрожала под ногами.
Дети инстинктивно присели и закрыли головы руками.
Мы с Варей резко обернулись. Вдалеке, там, где должен был стоять особняк, виднелось огромное яркое пламя, поднимавшееся к небу, и росла громадная чёрная туча дыма.
Из избы моментально выбежал Вадим.
С диким взглядом он посмотрел в сторону взрыва, потом медленно перевёл глаза на меня.
— Ты всё-таки это сделала? — ошарашенно спросил он, опуская руки.
Я молча кивнула, глядя ему прямо в глаза.
— Заходите, заходите скорее, — замахал он руками, опомнившись. — Нечего на улице стоять.
Он распахнул дверь и провёл нас в свою избу.
Дети и Варя уселись на деревянные лавки у стола. Я отошла с Вадимом в сторону.
— Нам срочно нужно отсюда уехать, — сказала я тихо, — Все мы. Сейчас же.
Вадим закусил губу и поморщился, потирая небритый подбородок.
— Да уж, после того, что ты тут натворила, мне и самому здесь точно лучше не оставаться. Сидите здесь, никуда не выходите, я буду через несколько минут.
Вадим накинул куртку и быстро вышел из дома.
Я подошла к знакомому шкафчику и достала оттуда стаканы. Положила их на стол и разлила воду из кувшина.
— Что теперь? — спросила Варя, обнимая детей за плечи. — Куда мы поедем?
Я внимательно посмотрела на неё.
— Сначала выберемся отсюда подальше, а потом решим.
***
Через несколько минут мы услышали звук двигателя во дворе.
Я осторожно отодвинула маленькую ситцевую занавеску у окна и посмотрела наружу.
На грунтовой дороге перед домом стояла белая "Волга" с включёнными фарами. Вадим открыл дверь и направился к нам.
Он спешно зашёл в дом, бросив встревоженный взгляд в сторону зарева на горизонте.
Достал из шкафа большой большой рюкзак и начал быстро складывать туда какие-то документы, пачку денег, одежду.
— Пойдёмте, нельзя терять время, — произнёс он, когда закончил сборы.
Варя взяла детей за руки и повела их во двор. Вадим быстро осмотрел дом, выключил всюду свет, закрыл дверь на ключ и направился к калитке.
Он приоткрыл её, пропуская нас на дорогу.
Я села на переднее сиденье. Сзади уже уместились дети с Варей, прижавшись друг к другу.
Вадим нажал на газ, и мы резко тронулись, подняв облачко пыли.
Снаружи было видно только то, что выхватывал из темноты жёлтый свет фар. Колёса громко шуршали по гравию, машину слегка потряхивало на выбоинах грунтовой дороги.
Вадим проехал через небольшой лесок, петляя между деревьями по узкой дороге, и через несколько минут мы выбрались на трассу.
Он прибавил скорость, крепко сжимая руль.
— У вас документы есть? — спросил Вадим, бросив быстрый взгляд в мою сторону.
Я сидела, отвернувшись к окну, наблюдая, как быстро проносятся мимо чёрные силуэты деревьев.
— Да, в гостинице. Нам надо туда заехать.
Вадим напряжённо вёл машину, вглядываясь в темноту дороги, а потом, понизив голос, спросил:
— А что с ними делать? — и слегка кивнул головой назад, указывая на пассажиров на заднем сиденье.
— Мне нужно к родителям, — вдруг сказала Варя, наклонившись вперёд. В её голосе звучала робкая надежда.
— Они не видели меня уже двенадцать лет.