Я стояла в центре сторожки и думала, что окончательно сошла с ума.
Деревянные стены, пахнущие сыростью, будто сжимались вокруг меня.
Протертый до блеска стол, грубо сколоченная лавка и керосиновая лампа — вот и всё убранство.
Я легла на твердую лавку, подложив под голову руку, и начала разговаривать сама с собой.
— Мишенька где-то ищет меня, — шептала я, глядя в потолок, где паук плел свою паутину. — Мама с папой, наверное, уже обзвонили все больницы. Боже мой, что происходит?
Голос эхом отражался от стен, возвращаясь ко мне пугающим шепотом.
Я не заметила, как веки мои отяжелели. Реальность растворилась в зыбком тумане.
Провалилась в глубокий сон, где образы прошлого смешались с настоящим в причудливый коктейль.
Сквозь пелену дремоты я ощутила, как чья-то ладонь легла на мой лоб.
Такая тёплая и заботливая, как мамина рука в детстве, когда я болела.
— Девочка, — донеслось до меня. Потом снова: — Девочка.
Я открыла глаза. Надо мной склонился старик с всклокоченной седой бородой и морщинистым лицом. Егорыч.
— Да ты вся горишь, — произнес он, убирая руку с моего лба.
***
Второй день моего девичника в живописном гостевом доме, затерянном среди лесов и полей.
Мы с подружками проснулись в прекрасном настроении.
Солнце заливало комнату золотистым светом, создавая ощущение праздника.
— Девчонки, быстро вниз! Завтракать и пить кофе! — скомандовала Машка, стоя посреди комнаты в коротких шортах и майке с надписью "Невеста рулит".
Олеся натянула одеяло на голову и простонала:
— Ну вам вечно не спится! Будто не всю ночь вчера отплясывали. У меня ноги отваливаются!
— А тебе лишь бы спать да спать, — Машка решительно отбросила одеяло и потянула Олесю за руку. — Вставай, соня! День рождается без тебя.
Я смотрела на эту сцену и улыбалась. Типичная Машка — энергичная, властная, заводила.
Она и свадьбу мою решила организовать, хотя я не просила.
"Ты без меня всё испортишь, Ритка"
Я перевела взгляд на Вику, и улыбка медленно исчезла с моего лица.
Она сидела на своей кровати и как-то странно смотрела на меня.
Её взгляд был тяжёлым, изучающим, словно она готовилась на меня напасть. По спине пробежал холодок.
— Всё нормально? — спросила я, силясь придать голосу беззаботность.
Вика моргнула, будто очнулась, и на её лице расцвела улыбка.
— Конечно, — она широко зевнула. — Просто задумалась.
Но эта мимолётная странность врезалась мне в память, как заноза.
После завтрака, состоявшего из пышных блинчиков с вареньем и ароматного кофе, я решила позвонить Мише.
Два дня без него превратились в маленькую вечность.
— Алло, Миш, — сказала я, когда гудки прекратились.
Но в трубке было только шуршание, как будто кто-то шелестел газетой.
Потом, словно из трубы водостока, до меня донесся голос Миши:
— Рита? Ты меня слышишь? Рита!
— Да, слышу! — воскликнула я. — А ты меня?
Но он продолжал повторять эти же слова, словно не получал моих ответов:
— Рита? Ты слышишь? Ответь что-нибудь!
Звонок внезапно прервался. Я озадаченно уставилась на экран телефона.
— Машунь, — позвала я подругу, которая сидела в кресле, пережевывая конфету. — У тебя со связью всё в порядке?
— Ага, — игриво протянула она, показывая на телефон. — Только что маме звонила.
Я нахмурилась. Странно.
— Девчонки, — вдруг подала голос Вика, подходя к окну. — А что мы тут сидим как пенсионерки? Может, по территории прогуляемся? Тут такие места — обалдеть!
— Точно! — поддержала Олеся. — Я видела, тут ещё речка есть.
— Ну что, пошли гулять? — обратилась ко мне Машка.
Я кивнула, отгоняя неприятное ощущение.
***
Воздух на улице был свежим и прохладным, пропитанным запахом сосновой смолы и травы.
Лучи солнца пробивались сквозь кроны деревьев, создавая на земле причудливые узоры.
Я глубоко вдохнула, ощущая, как напряжение постепенно покидает тело.
— Красотища какая! — восхищённо произнесла Олеся, раскинув руки.
— Расслабься, невеста, — подмигнула мне Машка. — Через пару дней ты уже будешь замужняя дама.
Девчонки убежали вперёд, к реке, а я задержалась, разглядывая цветы, усыпавшие поляну.
Неподалёку темнел лес, манящий своей прохладой и таинственностью.
Несколько шагов вглубь леса — и я будто попала в другой мир.
Солнечные лучи едва пробивались сквозь плотные кроны деревьев, создавая зеленоватый полумрак.
Воздух стал влажным и тяжёлым, наполненным запахом прелой листвы и мха.
Я не успела далеко отойти, когда заметила гриб — большой Белый.
Он так заманчиво выглядывал из-под листьев, что я не удержалась и сорвала его.
Повертев в руках, я хотела было позвать подруг, чтобы показать находку, но вдруг почувствовала, как земля под ногами начала дрожать.
Вибрация становилась всё сильнее, словно под лесом было метро. Мои ноги сотрясались вместе с землёй; деревья вокруг задрожали, сбрасывая листву.
Я испуганно схватилась за ближайший ствол, зажмурившись от ужаса.
И тут же всё прекратилось. Тишина обрушилась на лес, как тяжёлое одеяло.
— Рита! Рита, ты где? — услышала я голоса подруг.
Обернулась и увидела их — они стояли у реки и махали мне руками.
Я улыбнулась с облегчением и попыталась сделать шаг в их сторону. Но не смогла.
Ноги будто приросли к земле.
Я посмотрела вниз — всё выглядело нормально, но ноги категорически отказывались двигаться.
— Девчонки! — закричала я испуганно. — Я не могу идти!
Но они, казалось, не слышали меня. Они продолжали улыбаться и махать руками, призывая подойти.
— Рита! Рита, иди к нам! — доносились их голоса.
Паника захлестнула меня с головой.
Перед глазами потемнело, мир закружился вокруг меня, затягивая в воронку беспамятства.
***
Голоса. Сначала приглушённые, потом становились всё чётче и громче.
— Рита! Ритка, вставай уже!
Я открыла глаза и обвела взглядом комнату. Наша спальня в гостевом доме.
Машка нависла надо мной с выражением нетерпения на лице.
— Не пора ли просыпаться, соня? Весь девичник проспишь! — произнесла она, ткнув меня пальцем в бок.
Я медленно села на кровати, пытаясь понять, что происходит. Неужели всё это был просто сон?
Такой реалистичный, что я до сих пор ощущала землю под ногами и запах леса в ноздрях.
— Девчонки, быстро вниз! Завтракать и пить кофе! — скомандовала Машка, и меня пронзило острое чувство дежавю.
Я резко вскочила с кровати.
— Давайте никуда не пойдём! — выпалила я. — Давайте останемся в доме.
Девчонки переглянулись и рассмеялись.
— Да мы никуда и не собирались, — хихикнула Вика. — Ты чего с утра такая всполошённая?
Они развернулись и начали спускаться на первый этаж. Я схватила телефон и позвонила Мише.
Гудки... гудки... "Абонент вне зоны действия сети".
"Странно, — подумала я. — Может, он в метро?"
Но неприятное ощущение не покидало меня. Что-то было не так. Всё это уже происходило. Или должно было произойти.
***
Лицо Егорыча уже не казалось таким каменным, как прежде. Во взгляде чилась забота и волнение за меня.
— Где вы были так долго? — спросила я, засовывая пальцы в рукава фуфайки.
Егорыч провёл рукой по своей седой бороде, и я заметила синяк на его виске — тёмное пятно, расплывшееся под кожей.
— Что у вас с лицом? — я протянула руку, но не решилась дотронуться.
Он вздохнул, и в его вздохе была вся тяжесть вчерашнего дня.
— Гробовщиха со своими сынками пришла ночью, — проговорил он. — Весь дом переворошили, окаянные. — Он указал на свой висок. — Это её старшенький сделал, Гришка. Сильный, гад такой.
Несколько секунд он смотрел на меня молча, словно оценивая, стоит ли говорить дальше.
— Это из его машины я тебя достал, — наконец, произнёс Егорыч.
Воспоминания хлынули потоком.
Высокий широкоплечий парень с бородкой. Он подошёл ко мне в ресторане и сказал, что пора прятать невесту.
А потом темнота и боль. Погреб.
Егорыч встал, кряхтя и держась за поясницу.
— Нам пора идти, — сказал он решительно. — Нельзя здесь оставаться.
***
Мы шли той же тропой, по которой я брела ночью.
При свете утренних лучей всё выглядело иначе — менее зловещим, но не менее странным.
Вокруг простиралось кладбище.
Старые покосившиеся кресты и надгробия, затерянные среди высокой травы и цветов.
Сегодня они казались просто частью ландшафта, а не символами смерти.
Я куталась в старую фуфайку, которую дал мне Егорыч.
— Что это за кладбище? — спросила я, перешагивая через поваленный крест.
Егорыч шёл впереди, опираясь на суковатую палку.
— Старые захоронения, — ответил он, не оборачиваясь. — Начали тут людей хоронить ещё сто лет назад, когда лечебницу строили.
Я насторожилась. Лечебница. Это слово зацепило что-то в моей памяти.
Анастасия, хозяйка гостевого дома, рассказывала об этом, когда мы только приехали.
— А нет ли тут поблизости большого красивого дома? — спросила я.
Егорыч резко остановился и обернулся. Его глаза сузились, а брови сошлись на переносице.
— А ты откуда знаешь? — в его голосе звучало подозрение, смешанное с испугом.
— Я недавно там была, — пояснила я. — Праздновала свой девичник с подругами. Там ещё такая милая женщина с кудряшками была. Анастасия.
Егорыч побледнел. Начал крестить меня, шепча: «Свят, свят, свят» — словно пытался отогнать нечистую силу.
Я удивлённо наблюдала за ним, не понимая такой реакции.
— Чего это вы? — спросила я.
Старик посмотрел на меня долгим взглядом, в котором читался ужас, и произнёс:
— Так это же и есть Гробовщиха.